Эффективное распределение или фиаско рынка?
В связи с этим теневая экономика всегда появляется там, где государство и официальный реальный сектор не могут решить проблему высокого уровня транзакционных издержек.
Об этом, в частности, частично говорит и знаменитая теорема Дональда Коуза, изложенная им в его книге «Проблема социальных издержек».
Суть ее звучит так: «Если права собственности четко определены и транзакционные издержки равны нулю, то размещение ресурсов (структура производства) будет оставаться неизменным и эффективным независимо от изменений в распределении прав собственности».
К примеру, если теневая экономика создает надежный формат владения торговыми МАФами (в отличие от официальной, которая такие права собственности блокирует) и уровень транзакционных издержек в тени существенно ниже, чем на свету, распределение производительных ресурсов и активов в теневом секторе будет эффективным, невзирая на то, как и между кем распределены права собственности на них.
Теория нового институционализма позволила взглянуть на данную проблему и под углом влияния экстерналий (внешних эффектов – действий третьих лиц, не опосредованных и/или не амортизированных рынком).
Например, положительная экстерналия – это продажа со скидкой отходов производства, которые используются другими субъектами (например, самовывоз соломы с полей для переработки в пеллету).
Отрицательная экстерналия – это, к примеру, гибель пчел и урон пчеловодству при опылении крупными аграрными компаниями полей гербицидами.
Антагонист Коуза экономист Артур Пигу (автор теории о фиаско рынка в работе «Теория благосостояния») вывел формулу, при которой социальные издержки равны сумме частных и экстернальных, то есть генерируемых третьими лицами. При этом размер экстернальных издержек определяется как разница между отрицательными и положительными. Чем первые выше, тем второе слагаемое будет больше.
Переизбыток отрицательных внешних эффектов усиливает роль правительства и государства в целом и наоборот.
На нашем примере: вред от гербицидов превысит пользу от бесплатной соломы в рамках единой системы или польза от соломы компенсирует с избытком вред от гербицидов.
Если в общем балансе превалируют положительные экстерналии, то роль государственной власти сводится к обычной функции «ночного сторожа».
С учетом формулы, указанной выше, можно сделать несколько выводов.
Социальные издержки имеют свой потолок роста, формируемый профилем национальной экономики.
Если растут отрицательные экстерналии, значит для сохранения равенства придется сокращать частные издержки.
В нашем случае пчеловоды должны будут, например, уходить в тень и не платить налоги, и/или переводить зарплаты в конверт, чтобы компенсировать убыток от гибели пчел.
Если же превалируют положительные экстерналии, значит у индивидуальных издержек появляется задел для роста.
В нашей истории — если производитель пеллет из соломы получает сырье бесплатно или с большой скидкой, у него будет возможность заплатить государству больше налогов или вывести зарплату сотрудников из тени.
Таким образом, две противоположные институциональные теории (Коуза и Пигу) дали нам важные подсказки.
Первая – динамика теневой экономики напрямую зависит от уровня транзакционных издержек в реальном секторе.
Если они велики, то распределение активов и ресурсов, равно как и формирование квазититулов собственности, сместится в тень.
В таком случае государству необходимо для борьбы с неформальным сектором сокращать уровень транзакционных издержек в формальной экономике, а также решать проблему учета прав собственности на активы, в том числе с помощью легализации самовольно созданных и приобретенных.
Вторая – слабое государство, равно как и процесс децентрализации и дерегуляции, можно иметь лишь на этапе зрелого рынка и минимального уровня отрицательных экстерналий.
В противном случае самоустранение государства приведет, как это ни парадоксально звучит, к дальнейшей тенизации, так как рыночные агенты будут пытаться компенсировать убытки от отрицательных экстерналий третьих лиц (в нашем случае – от гербицидов на полях, убивающих пчел), перемещаясь в теневой сегмент.
Простыми словами, государство сперва должно снизить уровень негативного воздействия третьих лиц и повысить планку их положительного влияния на систему в целом (с помощью фискальных и регулятивных стимулов), а уже затем – самоустраняться.
Возвращаясь к нашей истории – путем введения штрафов за нарушение технологии использования гербицидов и налоговых скидок на утилизацию отходов.
При этом МВФ не призывает объявлять крестовый поход против теневой экономики.
В его рецептуре – «мягкая сила»: инвестиции в образование, гендерное выравнивание, расширение доступа населения к финансовым услугам и кредитованию (тут можно вспомнить нобелевского лауреата из Бангладеш Юнуса Мухаммеда и его программу микрокредитования), программы цифровизации экономики (включая простые сервисы по уплате налогов) и мобильных денег, дерегуляция деловой среды, упрощение регистрационных и налоговых процедур, реформа рынка труда.
Для Украины ключевым рецептом успеха в данном контексте могло бы стать снижение кумулятивной нагрузки на фонд оплаты труда с нынешних 41,5% до единого трудового налога в 10% (базовая ставка с одновременным введением повышенной шкалы для богатых).
Применительно к сказанному выше – это снизило бы индивидуальные транзакционные издержки бизнеса.
Ведь механика данного решения достаточно проста: снизьте уровень транзакционных издержек в официальном секторе экономики до уровня платежей теневого бизнеса (который все равно платит: за «крышу», за обнал, за работу подставных ФОПов) – и у теневиков не останется ни одного аргумента оставаться в тени.
Ведь все они в душе хотят стать уважаемыми налогоплательщиками своей страны, а не заниматься постоянным схематозом и петлянием от правоохранительных органов.
Но при условии, что стоимость обязательной транзакции в тени и в официале будет примерно сопоставимой.
А вот значительного эффекта от недавно усилившихся проверок бизнеса и инициативы по непрямому отслеживанию доходов, вероятно, не будет.
