По дороге из Нежина в Ичню двигается колона из двух армейских грузовиков и двух машин полиции.
— Давай за ними, — говорю я водителю — пристроимся к колоне. Может за своих примут
— Ага, примут. А мне это зачем? — спрашивает водитель в шутку. А вроде и не шутит.
— Интересно.
По дороге в Ичню. Фото "Страны"
Навстречу нам из-за поворота выезжают три инкассаторских машины.
— По ходу жестко хреначит, — делает выводы водитель. — Все вывозят. И даже деньги.
В этот момент раздается очередной взрыв и в небо поднимается клуб дыма. Я открываю окно и фотографирую.
— Ну и вонь, — водитель, Андрей, только спустя пол пути закрывает окно. — Почувствовал?
— Нет, нос заложен. А чем пахнет?
— Резиной палённой. И гарью.
— Странно, а взрывы не так громко слышно. Вроде всего 20 км до складов.
— А мы бы и не услышали. Весь Киев 40 км, а тут как половина Киева считай.
На въезде в Ичню мы упираемся в развилку. "Кортеж", за которым мы удачно пристроились, разъезжается в разные стороны.
Направо? Налево?
Едем в центр. Площадь пуста, как первого января утром. На улицах ни души. Магазины закрыты. Некоторые окна заклеены скотчем, как в Чернобыле после аварии.
Несколько человек в куртках Нацдружин сажают в автобус пожилую женщину. За ними наблюдает лидер Нацкорпуса Андрей Белецкий.
— Добрый день, — подошёл к ним я. — Вы откуда? Чем здесь занимаетесь?
— Мы помогаем, вывозим людей, — ответил мне молодой парень лет двадцати. — Несколько групп наших работаем. Мы из Чернигова, приехали сюда ещё рано утром.
— Сейчас сильно гремит?
— Взрывы пока прекратились около двенадцати. Но мало ли...
— А дальше что? Куда люди едут?
— Кто к родственникам, кто в штаб. Там лагерь организовали.
Я же решаю прогуляться по окрестным сёлам, многие из которых также эвакуированы в полном составе. Двери домов наглухо закрыты, вроде на улице ночь. Ни души, только изредка проезжают полицейские машины.
Посёлков вдоль дороги здесь не мало. Каждые четыре-пять километров. В основном пустые, только курицы и гуси вальяжно прогуливаются по проезжей части. Им хорошо сегодня - ни людей, ни машин.
Одна из местных собак, подбежав в несколько дворов, где, видимо, ранее её подкармливали и осознав, что людей нет, увязывается за мной. Но только до конца населенного пункта. Там уже не её юрисдикция.
В следующем посёлке я нахожу работающий магазин. В нем женщина покупает себе шоколад.
Сладкое и мне не помешает. Захожу в магазин и ловлю пол фразы.
— Я тебе говорю, оно, как гроза. Окно у меня в спальне открыто на проветривание. Оно как начало по чуть-чуть греметь.
— А не страшно вам тут оставаться? — спрашиваю я.
— Так я уже вернулся, — спокойно отвечает мне хозяин магазина - черноволосый мужчина лет сорока в телогрейке и кепи. — Я в Талалаевку уехал, как начало греметь, а как утихло — сразу вернулся. Работать ведь надо.
— А мародеров тут не боитесь?
— Какие мародёры? — отвечает уже женщина. — Те, у кого машина есть — да, уехали. А если у тебя скотина? Две коровы, птица, свиньи, кто за этим всем будет следить?
— Приезжало, разве что, пара машин. Военные несколько семей с нашей улицы эвакуировали. Так они говорили, что в соседнем поселке с труднопроизносимый названием осталось три человека.
Попрощавшись я двинулся дальше. В следующем полупустом селе я встретил компанию из четырёх человек. Три женщины и мужчина. Они сидели на лавочке у дома и что-то оживлённо обсуждали.
— Автобусы ходят? — обратились они ко мне?
— Нет. Только военные ездят, эвакуируют. А вы почему не едете?
— Я из Донецка, — воинственно ответила седоволосая женщина в бежевом пальто.
— А что в Ичне, не знаете? — спросил мужчина у меня.
— Пустая. Многие уехали.
— Там ещё тихо. Вот Августовка, это в другую сторону, там говорят, ни одной целой хаты не осталось. В ту сторону в основном прилетало.
— А тут какая эвакуация? — продолжил мужчина. Чем-то он походил на моряка, с обветренным небритым лицом и сигаретой в зубах. - У меня тут гуси и две свиньи, за ними уход нужен.
— Смотри, — дернула меня одна из женщин. — Там вот как раз едет машина военная. Может они тебя обратно в Ичню и отвезут.
У обочины остановилась пятерка и два военных броневика. Из них вышли пару десятков людей в форме. Я же подошёл к внезапно знакомым лицам.
— Вы из киевской полиции?
— Да. А мы тебя помним. Святошинский суд, - ответил, видимо, старший.
— Так это вы меня тогда ломали? — спросил я.
— Нет, — увернулся он. — Только наблюдали.
— А что вы тут делаете? Мародёров ловите?
— Та какие пока мародеры. Мы патрулируем. Ездим хаотично туда-сюда. А тут села. По 10 км расстояние между ними и в каждом надо остановится.
— Думаете, это не поможет?
— Вот вы сейчас в опале. Делаете что-то. Светлана на эфиры ходит. В международные обращаетесь. А толку? Боретесь с ветряными мельницами. Так и с мародёрством.
— А до следующего села меня довезете, по старой дружбе?
— Так без проблем, заскакивай.
В броневике, кроме меня, уже сидели две женщины и пожилой мужчина. Их везли в лагерь для эвакуированных. Обоим глубоко за 60. С головы мужчины то и дело сваливалась меховая шапка от тряски. Впрочем, его это не сильно донимало, как и женщины, которые все пытались эту шапку надеть на место.
Разговор они вели между собой об охотниках за металлоломом, которые "шастают" по запретной зоне.
— Так там говорят, что ещё три дня назад кто-то колючую проволочку прорезал.
— Ее сразу и починили. И того, кто порезал сразу поймали. Это разве первый раз? Туда, как тараканы лезут. Но оно охраняется.
Высадили меня военные в самой Ичне, на центральной площади.
Центральная площадь Ични. Фото "Страны"
Оттуда я направился к якобы, сгоревшему заводу сухого молока. Я обошёл его с разных сторон. Признаков того, что завод "сгорел дотла" не было от слова "совсем", а вот находящийся за ним резервуар элеватора догорал от влетевшего в него снаряда.
Видимо оттуда и пошли слухи про молокозавод.
Завод сухого молока цел и невредим. Фото "Страны"
Обратно в центр меня подвез местный, на мопеде. Взрывы его не беспокоили, а беспокоило больше то, что негде купить бензина. Все заправки в городе, естественно были закрыты.
На центральной площади организовали полевую кухню. Здесь за столами обедали и военные, и полиция, и представители Национальных дружин.
Полевая кухня в действии. Фото "Страны"
— Здравствуйте, а кто угощает? — спросил я у бородатого, с проседью, мужчины, в хаки.
— А никто. Мы жители этого города. Вот для всех, кто тут остался и, кто помогает, обустроили. Вы кулеш будете? С мясом. Есть ещё бутерброды с тушёнкой.
Выбитые окна в Ичне. Фото "Страны"
