В эти дни 80 лет назад, 5-9 июня 1940 года, немецкие войска сломили сопротивление французов, после чего начали решающее наступление на Париж.
Столицу Франции сдали без боя 14 июня, а уже 23 июня 1940 года туда прибыла группа немцев. Она побывала на Елисейских полях и на Монмартре, на могиле Наполеона, в соборе Марии-Магдалины и в парижской Опере, и, конечно же, сфотографировалась на обзорной площадке у метро Трокадеро на фоне Эйфелевой башни.
Возглавлял эту "группу туристов" фюрер Германии Адольф Гитлер. Он не стал устраивать во французской столице военный парад в свою честь, ограничившись экскурсией с персональными гидами – архитектором и скульптором. И все-таки это был момент триумфа Гитлера – за сутки до этого Франция подписала договор о капитуляции и полстраны вместе с Парижем оказались под немецкой оккупацией.
Разгром Франции вызвал целую цепочку событий, предопределивших весь дальнейший ход Второй мировой войны, в том числе и нападение нацистов на СССР.
Как и почему все это произошло - читайте в статье "Страны".
Метания Чемберлена
В начале была Странная война.
Эта война была настолько странной, что даже спустя 80 с лишним лет никто не нашел убедительного объяснения, почему осенью 1939 года Французская и Британская империи не сделали ничего, чтобы разгромить Германию. Вся история начального периода Второй мировой войны и сегодня выглядит как фактическое предательство Польши со стороны Лондона и Парижа.
Наиболее реальное объяснение событиям осени 1939-го состоит в том, что Британия хотела вести войну с Германией штыками поляков и французов, а французы не хотели загребать жар своими руками в пользу Лондона.
При этом стоит напомнить, что именно гарантии со стороны Британии и Франции и подвигли Польшу к жесткой позиции в отношении Германии.
В марте 1939 года Берлин потребовал от Варшавы присоединения вольного города Данцига и контроля над автобаном через "польский коридор" – узкую полосу территории Польши, отделявшую основную территорию Германии от Восточной Пруссии.
Это, безусловно, являлось посягательством на польский суверенитет и было прямым пересмотром итогов Версальского мира. По нему территорию Пруссии рассекли на две части, создав "коридор", чтобы дать Польше выход к морю, а Данциг сделали "вольным городом" с особой администрацией, не подчиненной ни Берлину, ни Варшаве.
С другой стороны, до тех пор Британия и Франция вполглаза наблюдали за пересмотром итогов Первой мировой войны - милитаризацией Рейнской зоны, аншлюс с Австрией. Более того, в Мюнхене в 1938 году они сами сдали Германии чешские Судеты. Именно под их давление Чехословакия прекратила сопротивление и де-факто капитулировала.
Но в марте 1939 года настроения британцев сильно изменились.
Тому было две причины. Во-первых, Гитлер нарушил договоренности, по которым он обещал ограничиться лишь Судетами, а остальную часть Чехословакии не трогать. Но уже в марте 1939 года при содействии Гитлера от страны отделилась Словакия, а Чехию немцы объявили своим протекторатом и оккупировали.
Это показало британцам, что политика умиротворения в отношении Гитлера бессмысленна.
Кроме того, не оправдались надежды ряда западных политиков, что нацисты после захвата Чехословакии создадут из Закарпатья "независимое украинское государство", чтоб затем идти войной на СССР. По некоторым данным, слухи о таких намерениях распускались в 1938 году самими немцами, чтоб облегчить задачу по убеждению Франции и Британии пойти на сговор в Мюнхене.
Но в том же марте 1939 года стало очевидно, что это не так - Закарпатье немцы отдали венграм.
Такие события в совокупности и вызвали изменения позиции Британии в отношении "умиротворения" Гитлера.
И уже 31 марта 1939 года Чемберлен дал гарантии Польше, что Британия будет защищать ее в случае нападения со стороны Германии. После чего поляки отвергли ультиматум Берлина.
Парадокс состоял в том, что гарантии Лондон дал и от своего имени, и от имени французов, а выполнять их в первый период войны предстояло именно Франции. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Париж до последнего тянул с объявлением войны Германии.
Странная война: начало
В общем, ситуация накануне начала Второй мировой выглядела так: Польша, основываясь на военном союзе с Британской империей, отказала немцам в передаче автобана через "польский коридор" и Данцига и предпочла войну, рассчитывая на помощь с Запада. А помощь с Запада в первый месяц боевых действий должна была оказать Франция, которая к 1 сентября 1939 года договора о военном союзе с Польшей не имела.
Под давлением Лондона Париж 3 сентября все-таки объявил войну Германии, а на следующий день подписал военное соглашение с поляками. Но энтузиазма у французов такая война не вызвала.
В период с 7 по 15 сентября они провели несколько небольших наступательных операций, но потом решили остановить наступление и дождаться, когда к ним присоединятся британские войска. Таким образом был упущен самый благоприятный для союзников момент, когда Германия была занята войной в Польше и не могла толком оборонять свою западную границу.
В октябре часть британских войск высадилась во Франции, но к тому времени Польша была разгромлена, немцы уже перебрасывали войска с востока на запад, и союзники приняли решение вообще остановить военные действия. Причем французские войска, которые находились на немецкой территории, были отведены обратно за оборонительную Линию Мажино. Так началась Странная война.
Планы союзников и война с СССР
Разгромив Польшу, Гитлер сделал Лондону и Парижу предложение восстановить мир. Британское и французское правительства это предложение отвергли, хотя у французов искушение было довольно сильным.
На что же рассчитывали Британия и Франция, начиная Странную войну? Стратегически они планировали, сидя за Линией Мажино, усиливать свой военный потенциал и одновременно ослаблять немецкий военный и эконономический потенциал, установив морскую блокаду Германии.
В случае же начала наступления немцев на Францию, франко-британские войска вступят на территорию Бельгии и с нее начнут встречное наступление. До того же момента предполагалось пассивное выжидание. Не случайно французские СМИ в репортажах с передовой того периода писали, что создается ощущение, будто главная цель армий союзников – не спровоцировать немцев.
Больше того, Лондон и Париж в конце 1939 года не только не выстраивали эффективную оборону против немцев, но и приняли решение отправить экспедиционный корпус в Финляндию, чтобы поддержать ее в войне с Советским Союзом.
При этом планировалось, что этот корпус пройдет через территории нейтральных Норвегии и Швеции (где попутно возьмет под контроль шведские железорудные бассейны, которые были критически важны для Германии). Так что, по сути, помощь финнам была только поводом для решения других задач.
Зеленый, белый, желтый
Естественно, Гитлера такая стратегия противника не устраивала. Он понимал, что длительная война действительно ведет к экономическому удушению и, соответственно, поражению Германии. Поэтому уже в октябре 1939 года, после отказа Лондона и Парижа заключить мир, он отдал команду начать наступление на Западе.
Датой начала операции "Гельб" ("желтый", в отличие от плана захвата Польши, имевшего название "Вайс" – "белый", и захвата Чехословакии, называвшегося "Грюн" – "зеленый") было определено 12 ноября.
Но план войны с Францией наткнулся на открытое и скрытое сопротивление командования немецкой армии. Ссылаясь на погодные условия, генералы Вермахта заставили Гитлера несколько раз переносить дату наступления, пока, в конце концов, не началась зима, сделавшая его невозможным.
У такого сопротивления немецкого военного командования были и объективные, и субъективные причины.
С одной стороны, генералы справедливо указывали на то, что даже после окончания войны в Польше противник имеет численный перевес на Западном фронте: на 1,4 млн германских войск приходилось 2 миллиона только французов, не считая прибывающих британских войск, а с учетом того, что боевые действия планировались на территории Бельгии, Люксембурга и Нидерландов, к ним прибавлялся еще миллион бельгийских и голландских солдат.
С другой стороны, немецкий генералитет был настроен враждебно по отношению к Гитлеру и, начиная с 1938 года, регулярно создавал заговоры по устранению вождя национал-социалистов. Генералы считали своими союзниками скорее правительства Британии и Франции, поэтому не только вставляли палки в колеса планов Гитлера, но и регулярно предупреждали противников об этих планах.
Наконец, была еще одна причина, которая вынуждала генералов сомневаться в успехе войны против Франции – сам план "Гельб". Дело в том, что он в основных чертах повторял план Шлиффена 1914 года, по которому германская армия действовала на Западном фронте в Первой мировой.
Этот план предполагал вторжение в Бельгию и Люксембург, севернее французской оборонительной Линии Мажино, и продвижение вглубь французской территории с этого плацдарма. Отличие от 1914 года было только в том, что наступление предполагалось расширить на Нидерланды, чтобы обезопасить правый фланг от возможного британского десанта.
Было логично предположить, что противник тоже знает о таких планах и строит свои планы в соответствии с ним (так и было на самом деле). Но менять никто ничего не хотел.
Бунтовщик Манштейн
Но одно исключение было. Танковый генерал Эрих фон Майнштейн, племянник умершего в 1934 году президента Германии фельдмаршала фон Гинденбурга, еще с конца ноября 1939 года стал носиться с альтернативным планом, который предполагал нанесения основного удара не через Северную Бельгию, а через Южную: там, на северной оконечности Линии Мажино, находилась горная местность, известная под названием Арденский лес.
Французы считали его непроходимым, поэтому укреплений там не строили, а поскольку основной удар ожидали севернее, то и значительного контингента войск в этом районе не держали.
Логика Манштейна сегодня кажется железной, однако в тот момент весь высший генералитет выступил против слишком рискованного плана в пользу надежного, но понятного противнику плана "Гельб".
Племяннику Гинденбурга отказали на всех уровнях военного командования и, в конце концов, в начале февраля 1940 года сослали командовать пехотной дивизией на Западном фронте – чтобы он никому не докучал в Берлине.
Вынужденная посадка
Однако к тому моменту уже случился эпизод, ставший переломным. 10 января в бельгийском Мехелене из-за плохой погоды совершил посадку немецкий военный самолет. В нем находился майор Рейнбергер, и у этого майора оказались документы с детально расписанным планом "Гельб". Рейнбергер пытался сжечь их, но бельгийская военная полиция не дала этого сделать. И, несмотря на нейтралитет Бельгии, документы оказались в руках союзников.
Что это было? В Лондоне и Париже посчитали, что имеют дело с провокацией. Но на сегодняшний день основными считаются две версии – либо случайность, либо тайная попытка главы "Абвера" адмирала Канариса предупредить союзников о планах Гитлера. Так или иначе, последствия "бельгийского инцидента" оказались совсем не теми, которые можно было предположить.
Для руководства Бельгии захват плана стал сенсацией. В Брюсселе, видимо, до последнего надеялись, что война не затронет их территорию – хотя было очевидно, что использовать ее собираются и Германия, и Британия с Францией, уже разместившие свои войска в соответствии с собственным планом на границе с Бельгией. Поскольку из плана "Гельб" следовало, что в войну будут втянуты и Нидерланды, бельгийский король Леопольд срочно встретился голландской королевой Вильгельминой, и они выступили с совместной инициативой о посредничестве в мирных переговорах между противниками. Но эта инициатива ни к чему не привела.
Лондон и Париж вообще никак не отреагировали на неожиданный "слив". Впрочем, даже если бы там не посчитали "бельгийский инцидент" провокацией, то им все равно ничего менять не нужно было бы – ведь, как уже сказано, их собственные военные планы строились как раз из расчета повторения сценария начала войны в 1914 году.
А вот Гитлера наличие у противника его плана войны заставило задуматься об альтернативе. И, когда в начале февраля адъютант фюрера Шмунд рассказал ему о плане Манштейна, проваленном Генштабом, Гитлер вызвал племянника Гинденбурга к себе.
После встречи Гитлер стал горячим поклонником этого плана и даже приписал его авторство себе – чтобы немецкий генералитет не смог повторно завалить идею наступления через Арденны.
Правда, даже в этих условиях сопротивление высшего военного состава продолжалось вплоть до мая и было сломлено лишь перед самым наступлением.
Скандинавские "учения"
Прежде чем решать "французский вопрос", Гитлеру пришлось отвлечься на, так сказать, текущую проблему, возникшую в связи с планами франко-британского командования.
В марте 1940 года Советский Союз и Финляндия подписали мирный договор, однако подготовка экспедиционного корпуса союзников не прекратилась. К тому же еще за месяц до этого, в феврале, британцы атаковали немецкое военное судно, спасавшееся от них в норвежских территориальных водах, – и Осло по этому поводу ограничился формальным протестом.
В результате у Гитлера возникло подозрение, что помощь финнам – только повод, и что у Лондона уже имеется тайная договоренность с норвежцами и шведами о британской оккупации этих стран, которая лишила бы Германию шведской железной руды и создала бы угрозу незащищенным балтийским портам.
Следствием этого подозрения стало решение о захвате Норвегии, а заодно – и Дании. Операция "Везерюбунг" ("Учения на Везере") началась 9 апреля. Для захвата Дании понадобилось всего 6 часов, зато бои в Норвегии (где вскоре высадились франко-британские силы) продолжались вплоть до конца июня и были прекращены только потому, что союзники к тому времени потерпели сокрушительное поражение во Франции.
Удар по Бенилюксу
10 мая 1940 года премьер-министр Британской империи Невилл Чемберлен ушел в отставку, уступив свое место первому лорду Адмиралтейства (военно-морскому министру) Уинстону Черчиллю. В тот же день немецкие войска перешли границы Бельгии, Нидерландов и Люксембурга, начав глобальное наступление на Западном фронте.
Эти события абсолютно не связаны между собой. Хотя из Берлина в западные столицы шли неоднократные предупреждения готовящемся наступлении, на них перестали обращать внимание. Гитлер уже столько раз переносил дату начала операции "Гельб", что союзникам надоело готовиться к каждой из них. Кстати, спустя год история повторится уже на востоке: из-за неоднократных переносов начала операции "Барбаросса" в Кремле тоже перестали обращать внимание на конкретные даты.
Поэтому, несмотря на девять месяцев ожидания, немецкое наступление оказалось неожиданностью. И тем большей неожиданностью, что развивалось оно сверхуспешно: для решения оперативных задач в государствах Бенилюкса Вермахту хватило пяти дней.
Решающую роль в захвате Бельгии и Нидерландов сыграл десант: с его помощью были взяты под контроль мосты, которые бельгийцы и голландцы должны были взорвать и тем самым предотвратить быстрое наступление противника, целые города и даже неприступная бельгийскую крепость форт Эбен-Эмаэль (построенный в 1935-м, он считался образцом оборонительных сооружений, превосходящим все европейские аналоги).
В результате наступления германской армии Люксембург пал уже 10 мая. В ходе всей операции по захвату страны с обеих сторон (включая вошедшие на ее территорию франко-британские войска) погибло семь человек.
Нидерланды запросили перемирие и объявили о готовности капитулировать 14 мая. В тот же день королева Вильгельмина отбыла в Великобританию.
И только Бельгия продолжала сражаться, рассчитывая на помощь союзников, которые уже 10 мая перешли ее границу.
Союзники идут в ловушку
Хотя наступление немцев было неожиданным, паники в Париже и Лондоне оно не вызвало. Наоборот, тот факт, что вермахт начал операцию именно в Северной Бельгии, убеждал командование союзников, что к этой войне они готовы. И даже быстрый захват немцами всех стратегических объектов лишь подтверждал убежденность в том, что в странах Бенилюкса происходит основная немецкая операция. Поэтому, исходя из заранее составленных планов, армии Франции и Британии со своей стороны перешли границу Бельгии и быстрыми темпами двинулись в глубь страны.
Командование союзников не знало одного: все успехи Германии в странах Бенилюкса были достигнуты очень маленькими силами. В уже упомянутый форт Эбен-Эмаэль был высажен десант в составе всего 85 человек, который держал под контролем крепость с гарнизоном в 1200 человек в течение суток – до того момента, когда подошли регулярные части вермахта. И остальные десанты, выполнявшие задачи по захвату мостов и городов, были ненамного больше.
Отличие модифицированного в соответствии с идеей Манштейна плана "Гельб" от его первой версии состояло в том, что удар в Северной Бельгии был лишь отвлекающим маневром. Пока десанты и следовавшие за ними войска группы армий "В" создавали видимость массированной операции, основная сила вермахта – группа армий "А", включавшая четыре танковых корпуса, – начала продвижение через территорию Люксембурга и Южной Бельгии к французским Арденнам.
Двойной риск Вермахта
Операция "по Манштейну" несла риски на каждом этапе. Сначала нужно было узкой колонной пройти через горный массив, и любой серьезный налет авиации союзников уничтожил бы эту колонну. Потом нужно было всю эту колонну переправить через контролируемую французами реку Маас, где не было ни одной готовой переправы. И здесь наступающие войска, несмотря на свою многочисленность, не имели никаких преимуществ: они могли просто застрять на берегу и находиться там под ударами авиации до похода основных сил Франции, Британии и Бельгии.
Но все шло максимально благоприятно для немцев. Союзники были увлечены своим наступлением в Северной Бельгии, где задействовали почти все свои танковые войска и авиацию. Они прозевали проход танковой колонны через Арденны и дали им уже 12 мая выйти на реку Маас.
Там находились тыловые части, но даже они имели артиллерию и с ее помощью могли не дать немцам переправиться через нее. Однако в этот момент германский штаб ввел в действие авиацию, которая подавила огневую мощь французов. Под ее прикрытием за полдня был построен понтонный мост, с помощью которого за сутки на западный берег переправилась одна дивизия. И уже она захватила плацдарм, позволивший переправиться всем остальным.
Ловушка захлопнулась
Так 15 мая в тылу у основных войск союзников возникла ударная группировка противника, которая могла двигаться куда угодно – хоть на Париж, хоть к проливам Па-де-Кале и Ла-Манш. Правда, в германском штабе не верили своему счастью и отдали приказ приостановить наступление. Даже привыкший рисковать Гитлер в течение трех дней был весь на нервах, ожидая, что французы и британцы ударят по левому флангу его ударной группировки, и вся она окажется в окружении.
Но и тут все сложилось максимально благоприятно для немцев. Командующий группы армий "А" Герд фон Рундштедт разрешил командующему 19 танковым корпусом генералу Хайнцу Гудериану в течение одних суток – 15 мая – не выполнять приказ ставки о приостановке наступления, и тот, воспользовавшись ситуацией, быстрыми темпами двинул свои танки к проливу Па-де-Кале, чтобы замкнуть окружение вокруг основных войск противника.
А контрудара с юга, которого так опасались в ставке германских войск, не последовало: у Франции и Британии там просто не оказалось резервов.
И это стало завершающим эпизодом, приведшим к катастрофе. Парадокс, но первым, кто увидел эту катастрофу, был не военный, а гражданский – премьер-министр Франции Поль Рейно. 15 мая он позвонил Черчиллю и сказал: "Мы потерпели поражение". На что британский премьер оптимистично ответил, что немцы, как и в 1914 году, остановят наступление, и тогда будет возможность для контратаки.
Рейно в тот же день потребовал от союзного командования вывести войска из Бельгии, чтоб перебросить их на защиту Парижа. На следующий день во Францию прибыл Черчилль и потребовал их не выводить. Но требования премьеров не имели особого значения: военное руководство, мыслившее категориями Первой мировой, все равно все делало слишком медленно. 16 мая Рейно уволил французского главнокомандующего, 67-летнего генерала Мориса Гамелена, но его замена 72-летним генералом Максимом Вейганом ничего не дала: последний повторял действия своего предшественника.
Правда, хоть и с опозданием, союзники все же совершили попытку вырваться из окружения, но и удар британцев с севера, и встречный удар французов с юга были слишком слабы, чтобы прорвать немецкое кольцо.
Да и цели у союзников теперь уже были разные. 17 мая, всего через неделю после начала наступления немцев, британский командующий генерал Горт впервые высказал мысль о том, что его войска нужно эвакуировать через Ла-Манш. А спустя три дня это уже стало основной задачей для его экспедиционного корпуса.
Дюнкеркское "чудо"
Эвакуация британских и части французских войск через пролив Ла-Манш вошла в историю под названием "Дюнкеркское чудо". В книгах и фильмах о ней часто можно встретить утверждение о том, что у Гитлера случилось едва ли помутнение, и он отдал приказ на три дня остановить свои части, идущие быстрыми темпами к находящемуся на Ла-Манше порту Дюнкерк.
При этом известно выступление Гитлера в июле 1940 года, в котором он заявил, что не хотел уничтожать британские войска, так как рассчитывал достичь почетного мира с Лондоном (хотя трудно сказать - насколько такой мотив был в реальности).
Британское командование воспользовалось подаренной фюрером паузой: с 20 мая по 4 июня через Ла-Манш были эвакуированы в общей сложности 337 тысяч военнослужащих, из которых 190 тысяч были британцами, 90 тысяч – французами, среди остальных преобладали бельгийцы.
Сейчас это показывается в фильмах как героическая эпопея по спасению британской армии. Но по сути это было бегством с поля еще не закончившейся битвы.
Британцы оправдывали затем его необходимость стратегическим замыслом - сохранить армию для дальнейшей борьбы с немцами в виду безнадежности ситуации на материке.
История не знает сослагательного наклонения, но если бы британские войска продолжили сражаться, то нельзя исключать, что это помогло бы отстоять Париж, оттянув часть немецких войск и стабилизировав линию фронта около французской столицы. Но вышло как вышло.
К слову, одним из объяснений остановки наступление на Дюнкерк было как раз то, что немцы таким образом подталкивали британцев уплыть домой на острова и оставить французов один на один с Вермахтом, что и предопределило их быстрый разгром.
Выбор короля Леопольда
Французы же и бельгийцы выполнили свой союзнический долг: пока британцы уходили через пролив, французские части сдерживали возобновившееся немецкое наступление с востока и юга, а бельгийские – с севера.
Особенно тяжело пришлось брошенным в одиночестве бельгийцам, которые в течение недели самостоятельно отражали атаки группы армий "Б", сохранившей практически все свои силы. 25 мая король Леопольд послал Черчиллю предупреждение о том, что положение его войск безнадежно, на что британский премьер ответил в стиле известного "денег нет, но вы держитесь".
Король Бельгии сказал об этом британскому командующему Горту, что Черчилль предлагает бельгийцам пожертвовать собой ради британцев. При этом самому Леопольду сэр Уинстон посоветовал "бежать на самолете, пока не поздно".
Бельгийский король не сделал ни того, ни другого. Вечером 27 мая он с остатками свой войск согласился на капитуляцию и отказался эмигрировать в Лондон – предпочтя, в отличие от собственного правительства и нидерландской королевы, разделить судьбу армии и народа.
После войны Леопольду отомстят за это: с 1945 по 1950 год он будет в эмиграции и вернется в страну лишь после референдума, на котором большинство бельгийцев выскажется в его поддержку. Но после его возвращения начнется травля в прессе, и Леопольд отречется от престола.
Падение Парижа
К концу мая французы остались фактически в одиночестве и без трети своей армии. Уже в эти дни вице-премьер их правительства, легенда Первой мировой маршал Анри Филипп Петен вместо с главнокомандующий Вейганом заявили о необходимости перемирия, которое не позволит сдать Париж.
Однако большинство правительства было против. Французы наскребли 49 дивизий, для того чтобы восстановить линию фронта уже на собственной территории, и в течение четырех дней – с 5 по 9 июня – упорно сдерживали новое наступление немцев, но потом начался разгром.
На французской территории в тот момент оставались две британские дивизии. Рейно слал призывы о помощи в Лондон и Вашингтон, но поддержка из-за Ла-Манша не пришла. Вместо этого прибыл премьер Черчилль, да и то лишь 11 июня, когда правительство Франции уже покинуло Париж.
Впрочем, британского лидера уже не интересовала оборона Франции: его главными задачами были организация эвакуации оставшихся частей собственной армии и решение вопроса о французском флоте и французских колониях. Чтобы не допустить передачи флота и колоний немцам, он даже предложил объединить Британскую и Французскую империи – в этом случае все, что принадлежало Франции за пределами метрополии, фактически переходило в подчинение Лондона.
Но во французском правительстве после падения Парижа 14 июня уже преобладали другие настроения. Еще до этого генерал Вейган обвинил в поражении своей страны Британию, в чем его поддержал маршал Петен. 16 июня Рейно подал в отставку и Петен возглавил правительство. В тот же день Франция направила Германии просьбу о перемирии.
Месть Гитлера
За четыре дня до падения Парижа, 10 июня, в войну на стороне Германии вступила Италия. Ее лидер Бенито Муссолини мечтал о славе, достигнутой на полях сражений, но армия подвела своего дуче: в течение нескольких дней наступления на слабые французские части, оставшиеся на юге, итальянцы продвинулись всего на несколько километров. Поэтому существенным фактором французской кампании южный фронт не стал.
Все решалось на севере. Пока перемирие не было достигнуто, немецкие войска продолжали быстрое продвижение вглубь Франции, усиливая панику в руководстве страны. И 21 июня переговоры о капитуляции начались.
Это был момент наибольшего военного триумфа Адольфа Гитлера. Он настоял на том, чтобы переговоры прошли в Компьенском лесу – то есть в том самом месте, где в 1918 году Германия подписалась под капитуляцией в Первой мировой.
В течение 13 лет на этом месте был музей, где хранился вагон французского командующего маршала Фердинанда Фоша, в котором подписывалось соглашение. Немцы через пролом в стене вытащили вагон и установили на легендарной "поляне перемирия".
Для французов это было двойное унижение. Гитлер лично прибыл в Компьенский лес, чтобы присутствовать на оглашении условий перемирия. Дальше переговоры шли без него, но, впрочем, переговорами назвать их было нельзя: немцы отказывались изменить хотя бы один пункт в договоре, и все свелось только к шантажу, усиливавшемуся военными успехами Германии.
22 июня 1940 года соглашение о капитуляции Франции было подписано, а спустя два дня, после подписания аналогичного соглашения с Италией, вступило в силу. Страна была разделена на две части: северная – около 60% территории – оказалась под немецкой оккупацией, южная – со столицей в курортном Виши – осталась под контролем правительства Петена. На четыре года Франция выбыла из войны.
Британия против Франции
После Второй мировой историю Франции периода 1940-44 годов стали представлять исключительно как историю сопротивления, возглавлявшегося осевшим в Лондоне генералом Шарлем де Голлем. Однако в движении голлистов участвовало не так уж и много французов – подавляющее большинство осталось на родине, а значительная их часть даже поддерживала правительство Петена.
Одной из причин этого было поведение руководства Британии, которое французы посчитали предательством. И дело не только в бегстве британских войск через Ла-Манш.
3 июля недавние союзники совершили атаку на корабли французского военно-морского флота, находившиеся в британских портах и у берегов Алжира. Значительная часть была захвачена британцами.
8 июля они атаковали корабли французских ВМС, находившиеся у берегов Сенегала, и потопили новейший линкор "Ришелье".
Свои мотивы у британцев, безусловно, были: они боялись, что немцы используют французский флот для атаки на их метрополию. Но для французов это был болезненный удар, который они надолго запомнили.
1940 и 1941
Когда пишут про тяжелые поражения СССР в первый период войны, то следует сравнить их с 40-дневным разгромом Франции - первоклассной военной державы того времени.
При этом Франция к моменту начала немецкого наступления, в отличие от СССР, уже находилась в состоянии войны с Германией и тем не менее, как видим, оказалась к решающей битве почти так же слабо подготовлена, как и Советский Союз в июне 1941 года.
Но на этом сходство двух кампаний заканчивается.
Советские войска, в отличие от франко-британских сил, несмотря на страшные поражения первых месяцев войны, не стали спасаться "героическим бегством", а продолжали упорно драться в тяжелейших условиях. И именно это привело к краху немецкого плана "Барборосса", который исходил из того, что после первого разгрома армия СССР поведет себя точно так же, как и войска западных союзников в 1940-м году - часть капитулирует, а часть "сбежит за Ла-Манш" (то есть за Урал).
Но вышло, как известно, совсем по-другому.
Разгром Франции. Последствия
Впрочем, для СССР в 1940 году разгром Франции отнюдь не был поводом для злорадства.
Совсем наоборот - именно он и предопределил нападение Германии на Советский Союз год спустя.
Фактически в июне 40-го года была похоронена стратегия Сталина, которой он придерживался с 1939 года. Тогда, увидев после Мюнхенского сговора нежелание стран Запад реально воевать с Гитлером (что потом и подтвердилось во время Странной войны), вождь СССР совершил неожиданный для многих кульбит - заключил пакт о ненападении с Германией, секретным протоколом к которому шел договор о разграничении зон влияния в Восточной Европе с переходом под контроль СССР Западной Украины, Западной Белоруссии, а также стран Балтии.
Вокруг этого пакта до сих пор ломаются исторические копья.
Но стоит признать, что на тот момент Сталин действовал вполне логично. Вероятно, он исходил из предположения, что если даже немцам и удалось бы быстро разгромить Польшу, то на Западном фронте, где им противостояла равная по силам военная мощь Франции и Британии, они точно бы втянулись в длительную позиционную войну, исход которой и мог бы решить СССР, ударив через какое-то время по нацистской Германии с востока и быстро разгромив ее "малой кровью и на чужой территории", избежав больших жертв.
Относительно перспектив сражений во Франции так тогда думало и большинство военных стратегов в мире. Ведь у всех перед глазами был пример Первой мировой войны, когда многомиллионные армии годами истребляли друг друга в окопной войне.
Но быстрый разгром Франции полностью изменил ситуацию.
И стало понятно, что Германия, не имея уже в тылу на западе второго фронта, рано или поздно обрушится всей своей мощью на СССР, как на единственную оставшуюся силу, которая имела потенциал сопротивляться немцам в континентальной Европе.
Так 80 лет назад и начался отчет времени к 22 июня 1941 года.
