Неделя с момента краха власти Асада. Сирийские уроки для Украины и России
Сегодня – ровно неделя с момента краха власти Асада в Сирии.
Всю неделю, крах этот пытались осмыслить в информполе его ближайшего союзника – России.
В Z-пабликах, например, стал популярным такой тезис: "падение Асада показывает, что начатое нужно доводить до конца, а не замораживать войну, не откладывая ее на потом. Добили бы сразу боевиков в Идлибе, все было бы по другому".
Транслируется этот тезис с вполне понятной целью – продвигать тему с тем, что РФ не нужно соглашаться на какие-то компромиссы, которые может предложить Трамп для окончания войны в Украине (например, остановить огонь по линии фронта), а нужно воевать до "полного разгрома и капитуляции Киева".
Хотя, если чему и учит пример Асада, то совсем иному.
Начнем с того, что Асад и не хотел замораживать войну, а наоборот - намеревался "добить" оппозицию в Идлибе в начале 2020 года. Однако это у него не получилось из-за военного вмешательства Турции на стороне оппозиции. Воевать с турками ни Дамаск, ни Иран, ни Россия готовы не были. А потому и пришлось войну заморозить. То есть, турки в Идлибе сделали примерно то же, что РФ сделала на Донбассе в августе 2014 года, вмешавшись напрямую в войну и не дав ВСУ разгромить "ЛДНР".
А что касается произошедшего неделю назад краха сирийской власти, то старт этому процессу дало конкретное событие – отказ Асада от предложения Эрдогана урегулировать конфликт в Сирии на компромиссной основе и нормализовать отношения между Турцией и Дамаском.
В сети уже публиковались эти предложения. Они не подразумевали отставку Асада. Эрдоган призывал лишь достичь политического соглашения с оппозицией, сделать из Алеппо свободную экономическую зону с допуском турецких инвесторов, а также синхронизировать политику в отношении курдов. При этом турецкие войска со всей территории Сирии должны были быть выведены, а Идлиб возвращался под контроль Дамаска.
Однако, Асад отказался от этих предложений, выдвигая максималистские требования. После этого Эрдоган и решил "усилить переговорную позицию", дав отмашку на начало наступления из Идлиба на Алеппо. Наступление это оказалось неожиданно очень успешным и привело не просто к "усилению переговорной позиции" турков и оппозиции, а к быстрому падению сирийской власти и бегству Асада из страны.
То есть, суть ситуации очевидна: Асад, переоценив свои силы и недооценив силы противника, не захотел идти на компромиссы, делясь малым. И, по итогу, потерял все.
И в этом плане его пример играет уже совершенно иными красками в свете возможной реакции России на компромиссы по Украине для завершения войны (если, конечно, эти компромиссы Москве кто-то будет предлагать). В виде, например, прекращения огня по линии фронта с отказом от требования передачи под контроль РФ всей территории четырех областей.
Реалистично ли оценивают силы России и ее противников те, кто в Москве сейчас призывает отказаться от компромиссов? И не приведет ли этот отказ к серьезным потерям и, как минимум, к резкому ослаблению переговорной позиции?
Впрочем, те же вопросы можно задать сторонникам "войны до победного конца" и противникам компромиссов в Украине и на Западе. Тем более, если вспомнить, какие компромиссы ранее эти силы отвергали, называя их "капитулянскими" – реинтеграция Донбасса с особым статусом в Украину по Минским соглашениям и стамбульские переговоры 2022 года, когда россияне были готовы без боя отдать захваченные после 24 февраля территории в обмен на нейтральный статус Украины. Любой из этих вариантов был куда лучше для Киева, чем обсуждаемая ныне остановка войны по линии фронта с фиксацией контроля РФ над захваченными территориями. Это тоже сейчас многие называют "капитуляцией", но, в случае продолжения войны, условия ее завершения далее для Украины могут стать еще хуже.
Нынешняя война – вещь непредсказуемая. И ее затягивание несет огромные риски для всех сторон - и для Украины, и для России и даже для Запада.
И риски эти многократно большие, чем от компромиссов для скорейшего завершения войны.
Пример Асада – перед глазами.
